Екатерина Иванова — прозаик, литературный критик, эссеист, журналист, кандидат филологических наук.
Лауреат Независимой литературной премии «Дебют» в номинации «Критика и эссеистика», дипломант Международного Волошинского конкурса в номинации «Лица современной литературы», лауреат конкурса «Новая библиотека» от Издательского совета РПЦ.
Публикации в журналах «Вопросы литературы», «Знамя», «Октябрь», «Континент», «Сибирские огни», «Литературная учебы», «Православие и современность», альманахе «Пролог». Автор книг «Кризис языка и язык кризиса в новейшей русской поэзии». (Саратов, 2013), «По обе стороны вымысла» (Саратов, 2018).
Живет в г. Саратове.
Женщина, выбирая одиночество, выбирает смерть
Пустовая В. Ода радости. М.: Эксмо, 2019.
Ключом к этой книге для меня стала фраза из фейсбука Валерии Пустовой, из поста, который, можно сказать, книгу продолжает: «Мне всегда трудно давалось пребывание в реальности — недаром я о ней столько думаю и пишу». Чем не девиз поколения тридцатилетних?
Но пока читаешь книгу не хочется анализировать проблемы, искать ключи и коды. И даже решать жанровый вопрос: «док» или не «док»? Ну, конечно, док, а что же еще? Роман или не роман? Да нет же, ну какой роман: собрание постов из фейсбука, которые представляют собой вполне традиционный по форме дневник о сиюминутном с выходом на самое главное. Но дело то не в этом. Хочется отреагировать непосредственно: а вот у меня тоже, а я тоже. Я так же теряла родителя, расставалась с мужчинами, рожала детей. Так же, да не так, конечно. В книге Валерии Пустовой все намного острее, ярче, умнее, если так можно сказать, чем, ну, например, в моей памяти. Может быть, потому что психика через память ищет успокоения, примирения с собой прошлым и собой настоящим, ведь даже после того, что произошло (нужное подставить) надо же как-то жить. Литература же не ищет успокоения, она ищет понимания, объяснения, драматургического разрешения конфликта.
«Дочери теряют, матери обретают. Это в порядке вещей» — таков зачин книги. Ничего в том, о чем пишет Валерия Пустовая, не является уникальным опытом, и хочется сказать, думая об авторе, — слава Богу. Слава Богу, автора окружает обычная нормальная тяжелая наша жизнь, символ которой — очень яркий символ, выбранный Валерией — женщина, которая толкает коляску через заснеженную улицу. У кого есть такой опыт, тот помнит, что протолкнуть эту «телегу» по снегу — настоящая мука. Нужны сани. Нужна помощь. Но ни первого, ни второго в нашей жизни не предвидится.
Уникальной является точка осмысления этого опыта, тот уровень обобщений, на который смог подняться автор и герой этого повествования: в реальности, с которой у нас проблемы, нет ничего естественного, данного раз и навсегда, ничего нормального. Нет никакого «в порядке вещей», все вещи сломаны и разбросаны по периметру цивилизации. А наши перемещения «по жизни» похожи на судорожные попытки сороконожки вспомнить, как правильно ходить. Правильной в нашей реальности, с которой у нас проблемы, можно только притвориться. Отношение мужчины и женщины, матери и дочери, матери и сына — все требует огромного умственного напряжения. Ничто не дается даром. Сложное сложно. Как говорить с умирающей мамой, как ей помочь, когда помочь уже нечем, как не усугубить состояние, когда хуже уже и не придумаешь? Да никак. Нельзя помочь человеку выиграть схватку со смертью, с равнодушием врачей, с холодом последнего пристанища. Героини книги Валерии Пустовой, и мать, и дочь, сражаются с пустотой — в одиночку.
Валерия Пустовая для объяснения того, как жить в мире распавшихся связей, ищет образы: мама — утка, мама — конь, женщина с коляской в снегу, круглое и теплое: «светло, тепло, Бог», но образы текучи, они кружатся, как в калейдоскопе, и если не обманывают, то точно дразнят. То складываются в картинку, а то не складываются.
Ищет образы — а находит слова, формулы, которые помогают жить и справляться с ситуацией гораздо лучше: женщина — это воин, который сражается с небытием. За что сражается? И тут у Валерии Пустовой припрятана очень острая мысль, которая может не понравится, например, феминисткам, или, например, мужчинам: «Женщина, выбирая одиночество, выбирает смерть». Женщина сражается за то, чтобы стать женой и матерью, чтобы «кого-нибудь зачать», чтобы продолжиться в потомках, вырастить, например, дочь и понянчить, например, внука. Одной все это так трудно, что от этого можно не только впасть в уныние и печаль, но и заболеть и даже умереть. Одиночество убивает. А сражается она с кем? Да получатся, что с мужчиной — королем айсбергов, отмороженным Каем, который складывает из льдиной разбитых сердец слово «perfect», который не хочет ни семьи, ни детей и получается, что не хочет просто-напросто быть, а хочет раствориться в белом снежном пространстве, которое давно поглотило и его женщину, и ее коляску с ребенком.
«Не хотеть замуж — значит не хотеть жить <…> а я выбирала жизнь и проигрывала». Мелодраматическая ситуация («он» не хочет жениться) в исполнении Валерии Пустовой перестает быть мелодраматической и становится симптомом грозной болезни, охватившей наш мир, в котором «охладела любовь» и поэтому он не хочет продолжаться, не хочет жить и вся его громкость, и звонкость, и цветущая сложность — это пустоцвет, симуляция радости.
К настоящей радости надо прорваться сквозь старые и новые стереотипные способы поведения. Например, совершенно «не работает» в новых условиях патриархальный способ существования семьи. Батюшка, который сурово выговаривает героине книги, мол, чего ты все мечешься, замуж вышла, ребенка родила, все — нормальная баба, просто-напросто «не втыкает в сюжет» (фраза из книги, сказанная по другому поводу), потому что умереть от одиночества можно и со штампом в паспорте. Точно так же «не втыкают» и психологи разной степени суровости, которые помогают героине разбираться с прошлым: чувством вины, обидой… Они все учат ее «как надо». А путь героини лежит из области «как надо» в область «чего я хочу», то есть какая я на самом деле, что со мной на самом деле происходит? Если нормы общежития сломаны, то правда и истина — никуда не делись. Цена искренности только возросла. Поэтому, при том что «материала» в книге Валерии Пустовой хватит на два-три традиционных романа, здесь возможен только рассказ от первого лица.
А правда в том, что «прошлое не при параде». Воспоминания — некрасивы, в них много боли, той самой, которую, как говорят психологи, «надо прорабатывать», чтобы совсем не пропасть. «Мне все испортили» — с горечью говорит мама героини. И вот такой детской обидой, с «головной бекренью» идет она в церковь и становится пред иконами, и обижается на Бога, и страшится Его обидеть. «Если твое не сбылось, значит — правильно помолилась». И на Пасху не при параде. Нарастает раздражение, от того, что все в нас неправильное, не благочестивое. Но и неправильным Бог дарует то, что в книге Валерии Пустовой называется словом «инсайт». Например, на Пасху. В этот день, оказывается, «можно жрать. Можно пить. Но не потому, что наступило «Великое расслабление», а потому что это неважно. Нет ничего, что надо сделать правильно, чтобы пришел этот Праздник. … то, что берется силой, дается даром».
Фейсбучные посты, может, и не роман, но «Ода радости» — настоящая литература. В этом большом тексте, незаконченном тексте автор — человек словесный, находит словесную формулу, объясняющую то, что с нами со всеми происходит. Как литературный критик, эссеист, прозаик, герой книги и человек Валерия Пустовая, в общем-то, делает одно и то же: ищет Истину, взыскует высшего смысла, переживает инсайт, укачивает ребенка. Нужное — подчеркнуть.
Спасибо за то, что читаете Текстуру! Приглашаем вас подписаться на нашу рассылку. Новые публикации, свежие новости, приглашения на мероприятия (в том числе закрытые), а также кое-что, о чем мы не говорим широкой публике, — только в рассылке портала Textura!
